Семнадцатая карта - Страница 39


К оглавлению

39

Радзинский со слезами на глазах просит Пелевина и Сорокина изменить тот лист сценария.

— Ну, пожалуйста, впишите Гарри Поттера. Они же меня убьют.

— Убьют не — слово на е — шутит Владимир.

— Ну, надо же! — разводит руки в стороны Виктор. — Все хотят Гарри Поттера. Чё тогда врать, что он неживой.

— Да он живее всех живых, — говорит Владимир. — Затмил даже Джона Леннана.

— В очередь, сукины дети! В очередь! — громко говорит Виктор и захлопывает перед носом каптерщика дверь.

Опальный драматург садится на пол у двери, вынимает из кармана окурок сигары и долго причмокивает, пытаясь раскурить ее.

— Мне кажется, я сам становлюсь вампиром, — говорит сам себе Радзинский. Ему кажется, что он приподнимается над полом. — Я Варенуха! — кричит он.

— Что он там болтает? — говорит Виктор.

— Есть, наверное, хочет, — говорит Владимир. — Может, дать ему банку тушенки?

— Дай.

Владимир приоткрывает дверь и просовывает в щель большую банку американской тушенки.

— А нож? — облизываясь, спрашивает драматург.

Ему подают складной нож с ложкой и вилкой и пачку галет.

Банка большая, в ней много мяса и вкусного, тающего во рту белого жира. Она быстро убывает. Из двери ему бросают упаковку баночного пива Бавария.

— Спасибо! — кричит Эдик. — А то я забыл сразу вам сказать.

— Не за что. Не за что, амиго. Это тебе пришла посылка от Американского Президента.

— Почему вы не передали мне ее всю?

— Не положено. — Таков был краткий ответ из-за двери.

— Больше он ничего не просил мне передать? — Эдик заглянул в пустую литровую банку и облизал ложку.

— Нет. Он только написал, что ты избавил его от чувства вины перед собственным народом.

— Да, конечно. Не понятно только почему?

— Потому что каждый сам отвечает за свою историю, — послышалось из-за двери. — Теперь отвечать придется нам.

— Пусти козлов в огород, они всю капусту захватят себе, — говорит негромко Эдик. — Все мои мысли используют.

— Что он там опять бормочет? — спрашивает Виктор.

— Говорит, что мы не даем ему ни тушенки в достаточном количестве, ни бумаги, ни капусты. Он мог бы и сам все написать, — говорит, как переводит Владимир Сорокин.

— Ладно, дай ему сто долларов и сигару, — говорит Виктор Пелевин. Он берет, и сам выносит Эдику сто баксов и настоящую Гаванскую сигару.

— Зачем мне сто долларов? — спрашивает Радзинский. — На лоб, что ли приклеить? Все равно завтра всех расстреляют.

— Ладно, давай сюда деньги, — говорит Виктор. — Оставь себе только сигару. А мог бы на эти сто баксов купить себе у нас еще одну Гаванскую сигару, — добавил Писатель и скрылся за дверью.

Эдуард очень расстроился из-за того, что отдал этому Пелевину последние деньги. Он сказал:

— Ну, настоящие козлы эти Писатели.

— Козлы! — крикнул он.

Писатели безмолвствовали. Они писали продолжение. К утру тема должны быть закрыта.

Анка спала, положив одну руку на пулемет.

— Счастливая жизнь у нас наступит завтра, — мечтательно сказал Пустота. Он лежал на спине и смотрел на далекие звезды. Небо было ясным. Ни облачка. — Перебьём на — слово на букву х — всех — слово на букву е с й на конце.

— А ты сам-то сейчас трахаться не хочешь? — спросил Василий Иванович.

— Сегодня я бы еще потрахался, — говорит Петька. — Только с кем?

— С кем, с кем? Ну не со мной же. — Слово на е с приставкой: вы — вот Анку-пулеметчицу.

— Вы серьезно? Вы не обидитесь?

— А что мне обижаться? На что? Я с ней детей крестить не собираюсь. Она ведь Бесполая.

— А как вы тогда мне предлагаете ее трахнуть? Я не понимаю.

— Я ничего тебе не предлагал, — отвечает Зю.

— Ну вы только что сказали, чтобы я ее — слово на е с приставкой: вы. — Разве это?.. — Анп приподнялся на локте.

— Да я просто так сказал.

Нинон резко всхрапнула, почмокала губами и сказала, как будто и не спала только что:

— Прекратите болтать на — слово на х. — Какие из вас — слово на ё. — Вам только на митингах речи толкать. Другие взяли бы да давно трахнули.

— Но как?! — хором воскликнули ребята. Но Нинка ничего не ответила. Она уже опять спала.

— Как? — опять повторил Анп.

— Да брось ты голову ломать, — сказал Зю. — Болтает она спросонья не подумавши всякую чепуху. Ты лучше подумай о том, чтобы она завтра нас самих к стенке не поставила.

— Надо найти вертолет на всякий случай.

— Да откуда тут вертолет? — спрашивает Зю.

— У Молчановского должен быть вертолет, — говорит Анп. — Он без запасного варианта отхода не работает. Узнать бы только, где он заказал аварийную посадку.

— Ну, и где, ты думаешь?

— Василий Иванович, ты у нас стратег. Подумай, где лучше всего может приземлиться вертолет?

— Считаю, эта крыша самое подходящее место для быстрого приземления и отлета.

— Значит, мы правильно здесь лежим, — говорит Анп.

— У нас очень выгодная позиция, — говорит Зю.

— У нас всегда самая выгодная позиция, — говорит Анп.

— На этот раз ты совершенно прав, Пустота.

Нинка хрюкает во сне, перехватывает руку на пулемете и говорит:

— Да прекратите вы болтать — слово на букву б — наконец. Выспаться не дадут перед боем. Только секс да стратегия с тактикой у них на уме. — И добавила, уже опять засыпая: — Да как бы смыться побыстрее потом. Никуда вы от меня не денетесь. Мы связаны одной веревочкой навеки.

— Неужели это правда? — ужаснулся Петька.

— Не думай о плохом, — сказал Чапаев. — Утро вечера мудреней. Давай спать лучше.

39