— Сколько?
— Что?
— Сколько вам за меня предложили?
— Немного. Вы не заложник, а простой зек. Всего три тысячи.
Через минуту я сказал:
— Пять.
— Что пять? — спросил Анд. — Пять тысяч долларов за твою свободу? А я как же?
— За твою свободу я бы не дал и доллара.
— Если бежать, то вместе, — сказала Катя.
— А то нас тоже расстреляют. Вместо тебя. — И еще Настя добавила со вздохом: — Мы не продаемся.
— Если бы у тебя был миллион, — мечтательно протянула Катя.
— И то бы мы еще подумали, — сказала Настя.
— Будем надеяться на лучшее, — сказал шнырь.
Из доклада агента ФСБ майора Екатерины Литовской генерал-лейтенанту Федерального Управления Государственной Безопасности Романову Ю.В.
Группой проходчиков Временного Тоннеля между Российский Федерацией и Силиконовой Долиной в Чикаго был обнаружен тайник. За стенкой с символом в виде перечеркнутого тремя полосами зеркальца с ручкой был найден бывший в употреблении ноутбук Сони, Валио и к нему две дискеты. Ноутбук находился в ящике из Червонного Золота девятьсот девяносто девятой пробы. Снаружи ящик был оформлен в виде Зодиакального Ноева Ковчега. То есть состоял из Тридцати трех квадратов. Шестой квадрат во втором ряду имеет красный цвет. На нём изображено такое же зеркало, как на стене, за которой находился тайник. Внизу зеркальца надпись на немецком языке:
...Контрразведка генерал-полковника Ракассавского
И число: 22.12. 1943 года.
Сам ноутбук 1988 года выпуска.
На одной дискете корявым почерком нацарапано:
Запретная Зона
На второй:
В окопах Эстэ
Как известно корпус генерала Ракассавского пропал без вести в 1943 году во время штурма Города Эстэ. Вот подряд обе распечатки.
P.S. Все проходчики смены, обнаружившей тайник, в количестве двадцати одного человека расстреляны мной лично. Среди них: три доктора наук, одиннадцать кандидатов и семь МНСов.
И лучшее действительно произошло. Перед ликвидацией лагеря решено было провести среди зеков воспитательную работу. Так им объяснили.
— Товарищи! Тихо, товарищи! Товарищи заключенные! Поймите меня правильно, — сказал начальник колонии. — Я вам ничего не могу обещать точно.
Шум и крики:
— Продолжайте, пожалуйста!
— Может быть, я повторяю, может быть, перевоспитавшихся и отпустят. Не знаю точно. Попробуйте, гос… товарищи. Чем черт не шутит. Даже из обезьяны произошел человек. А она была ничем не лучше вас. В общем, заканчиваю. Кто не перевоспитается, того я сам лично разделаю, как бог черепаху. — И он скрылся за дверью балкона.
— А че делать-то надо? — спросил заключенный по кличке Василий Аксенов.
— Да помолчи ты хоть чуть-чуть, наконец, — сказал его друг Солженицын, по кличке Писатель.
— Ты сам заткнись. Писатель. Слова не дает сказать.
Воспитательный спектакль написал сам начальник Зоны. Но снимать его на пленку должны были прислать специального режиссера с шестнадцатью операторами. Чтоб было не хуже, чем в Голливуде. Точнее, выехали на ликвидационную Зону два режиссера. Но пока что не приехал ни один. В общем-то, и весь этот спектакль был затеян только потому, что ликвидационный батальон сильно задерживался по погодным условиям. А силами одних только работников Зоны ничего нельзя было сделать. Единственное, что они могли, это выступить в ролях, не приехавших на презентацию ликвидации режиссеров, актеров, политических и других деятелей. Надо было как-то отвлечь внимание заключенных от предстоящей тематики. Многие… нет, все ведь были категорически против ликвидации Зоны. Да еще с предварительным отрезанием членов.
— И кому только это надо? — сказал Акс.
— В истории России хуи резали не раз.
— Это, что, традиция?
— Нет, это история, — ответил Сол.
Обычно они мирились при слове РОССИЯ. Это у них был как пароль примирения. А ругались всегда из-за одного и того же. Акс говорил:
— Это у тебя, Сашка, должна быть кличка Американец.
— А у тебя соответственно — Писатель, — простодушно отвечал Сол. — Я правильно тебя понял, друг?
— Конечно. Это всем понятно, кроме тебя. А ведь это так же просто, как математику взять первую производную.
— Производную от чего? Ты, прежде чем считать себя писателем, возьми производную от Чехова. Понял? Собачку иди поищи.
— Ах так! — восклицает Акс. — А ты иди План сначала составь. Наметь План составления Плана возрождения России на первые пятьдесят лет. А России пусть пока…
— Да-а, — задумчиво произносит Сашка, — Россия. — И они опять мирятся.
— Да, только в России люди могут по-настоящему помириться.
— Сегодня мы увидим, как это произойдет.
— Почему нас не позвали писать этот киносценарий? — спросил у друга Василий. — Неужели мы хуже бы сочинили?
Они сели на скамейки у сцены. Она была построена на этой зоне на манер всех сцен в летних садах России. Крытая с трех сторон дощатая площадка. Ребята запарили полбанки. Зек, по кличке Сол ответил:
— Хотят угодить массам. Им надо, чтобы все ёбнулись окончательно. Мы-то интеллектуальные писатели.
— Я тоже? — спросил Акс.
— Ты? — Сол сделал глоток терпкой индюшки. — Надо подумать.
Акс хотел было уже начать разборки, но Сол спросил:
— А говорят режиссеры приехали очень интеллектуальные.
— Да? А кто?
— С трех раз догадайся.
— Ну, один это Михалковский. А другой кто же? Его брат, что ли, Молчановский?